— Ты думаешь, ты ему интересна? Ха! Он пришел посмотреть, как скоро я умру.

— Abuelo, не говори так! С чего бы ему так поступать?

— Как это с чего? Он хочет получить мой виноградник! Три четверти у него уже есть, а теперь хочет остальное, точно тебе говорю.

Симона положила вилку, не в силах съесть больше ни кусочка. На душе у нее было тяжело не только из-за того, что она обманула деда. С этой сделкой виноградник практически оказался у Алесандера в кармане. Что бы сказал Фелипе, узнав, что она натворила?

«Но у меня есть веская причина», — напомнила себе Симона. И кроме того, какая разница, кто будет владеть виноградником, когда Фелипе умрет? Пусть уж это будет кто-то, кто знает, что делать со всеми этими лозами.

— Уверена, ты ошибаешься. Я знаю, у тебя были разногласия с его отцом, но не думаю, что Алесандер настолько жестокий, как ты говоришь.

— Он Эскивель! Конечно он жестокий!

— Мы могли бы встретиться в Сан-Себастьяне, — сказала Симона, когда Алесандер открыл перед ней дверцу машины следующим утром. — Тебе не обязательно было за мной заезжать.

— Я не о тебе забочусь, — отозвался мужчина, помахав Фелипе, который с недовольной гримасой смотрел на них из окна. — Твой дед должен привыкнуть видеть нас вместе.

— О, конечно. — Явно расстроенная, она тихо села в машину.

В голове Алесандера зазвучал тревожный звоночек. Если она решит, что он внимателен к ней потому, что она ему нравится… Этого ему совершенно не было нужно. Алесандер выждал, пока машина свернула с аллеи на шоссе, подальше от дома и проницательного взгляда старика.

— Возможно, мне стоит тебе напомнить, что мы актеры в этом шоу. Мы должны выглядеть определенным образом — сначала друзьями, потом влюбленной парой. Но это брак только на бумаге, и таковым он и останется. Ты этого хотела, и ты это получишь. Так что если я ухаживаю за тобой, — и само собой, я буду это делать, — то лишь потому, что это часть маскарада, а не потому, что я внезапно в тебя влюбился. Я только хочу убедить в этом публику. — Он бросил взгляд на Симону. — Ты поняла?

— Конечно поняла. Прошу прощения, если имела глупость подумать, что ты просто пытаешься быть любезным.

Алесандер коротко улыбнулся на ее колкость. С одной стороны, ему нравилась ее австралийская прямота. С другой, ее готовность увидеть в его простейших поступках знаки того, что она ему нравится, тревожила Алесандера. Что, если ее планы простирались дальше? С чего ей было отдавать свое наследство в попытке сделать счастливым старика, которого она едва знала и который вообще вряд ли умел радоваться?

— Позволь тебя предупредить: считать меня хорошим человеком — большая ошибка.

— Не волнуйся, — огрызнулась Симона. — Я ее не повторю.

Глава 5

Алесандер привел ее на пешеходную улочку недалеко от Ла-Авенида, главного бульвара Сан-Себастьяна. Здесь в живописных зданиях располагались эксклюзивные бутики, изысканные рестораны и дорогие частные отели. Вся улочка просто источала аромат денег.

Симона засомневалась, сможет ли она себе позволить хоть что-нибудь в том бутике, куда вел ее Алесандер. Когда он сказал, что поведет ее по магазинам, она представляла что-то… попроще.

— Похоже, это дорогое место.

— Так и есть. Тут одеваются только неприлично богатые люди.

Симона решительно остановилась. Ноги ее не будет в этом магазине.

— Это не мой стиль.

— Именно поэтому я привел тебя сюда. Сама ты не смогла бы купить нужное платье, чтобы произвести должный эффект.

— Но я не в состоянии ничего купить в таком месте!

Алесандер склонился к ней, чтобы его, а главное, ее слова не долетали до чужих ушей.

— Мы не можем дать плану провалиться. Если ты собираешься убедить людей, что достойна стать невестой наследника Эскивелей, мы не можем позволить тебе носить уцененные тряпки с распродажи. Нам никто не поверит. — Он поднял руку, когда она собралась возразить. — И уж точно не когда дело касается такого важного приема, как день рождения Маркела де ла Сильвы. Хватит тратить время попусту.

— Ты не заставишь меня…

— Я не жду, что ты сможешь заплатить. Конечно же я куплю тебе это платье. Оно окупится до последнего евро. И для справки, — добавил он на всякий случай, — я это делаю не из любезности.

Симона нашла в себе силы одарить его улыбкой.

— О, я не посмела бы обвинить тебя в этом.

У нее не было времени получить удовольствие от своей маленькой словесной победы, потому что в следующий миг Алесандер скорее загнал, чем завел ее в бутик. Оформление магазинчика было сдержанным, а вешалки немногочисленными, но даже того, что было представлено, хватило, чтобы Симона почувствовала себя крайне неуместной в этом царстве эксклюзивных шелков и дизайнерских джинсов. Но две ухоженные продавщицы ее неловкости словно бы не заметили. Они были слишком заняты, приветствуя Алесандера. Даже если бы он не был привлекателен сам по себе, они улыбались бы деньгам, которые чуяли в его кармане.

Алесандер сказал что-то на испанском, слишком быстро для Симоны, две женщины смерили ее профессиональными взглядами, обменялись возбужденными репликами, и одна из них исчезла в подсобке, пока другая представилась за них обеих. Алондра и Эвита были готовы всячески помочь и осуществить любой каприз.

— Вам очень повезло, сеньорита, — прощебетала Алондра. — Нам только сегодня доставили совершенно особенные платья. Эксклюзивные, вы не найдете таких нигде в Испании.

Ее коллега вернулась минутой позже, нагруженная четырьмя вешалками, которые она пристроила на стойку, демонстрируя насыщенные цвета платьев.

— Что вы о них думаете?

Все четыре платья были разными по стилю, цвету и фасону. Асимметричное или с открытыми плечами, огненно-красное или серебряное, все они были единственными в своем роде.

— Потрясающе, — честно призналась Симона, ошеломленная деталями, бисерной вышивкой и мягкой драпировкой длинной юбки. Казалось невероятным, что она может получить что-нибудь настолько роскошное, не говоря уже о поводе это надеть.

— А как насчет этого? — спросил Алесандер за ее спиной.

Повернувшись, она увидела, что он смотрит совсем в другую сторону, на платье цвета морской волны, которое висело на отдельной стойке. С открытыми плечами и гофрированным лифом, оно облегало тело до середины бедра, откуда расходилось юбкой с эффектным высоким разрезом. Волнующее и сексуальное, одновременно сдержанное и сногсшибательное, это платье, казалось, выражало сам дух Испании. Это была самая роскошная вещь, которую Симона видела в своей жизни.

Обычно она не задержала бы взгляд на этом платье, потому что бессмысленно было даже мечтать о нем, но сейчас другой случай, и, кроме того, она услышала, как Алесандер сказал:

— Оно подходит к цвету твоих глаз.

Поежившись, девушка бросила на него неуверенный взгляд. Когда он успел заметить, какого цвета у нее глаза?

Продавщица выстрелила еще одной трелью на слишком быстром испанском. Алесандер коротко спросил:

— Кто? — И улыбнулся ответу. Отдав серию распоряжений продавщицам, он повернулся к Симоне: — Примерь.

Вытряхнув девушку из ее дешевых капри и лимонно-желтого пуловера, Алондра застегнула на ней платье. Эвита нашла для нее туфли на каблуках и аксессуары и закрутила ее собранные в хвостик волосы в небрежный узел, который выглядел теперь практически вечерней прической. Когда ее развернули к зеркалу, Симона уставилась на свое отражение с недоверием. Боже, неужели это в самом деле она? Платье было немного длинновато, но, несмотря на это, сидело как сшитое специально для нее. Весь остальной гардероб Симоны подчеркивал, насколько она похудела за последние месяцы, но это платье обрисовывало ее формы самым выгодным образом.

— Оно роскошное, — сказала девушка, влюбленно глядя на вещь, способную превратить ее из дешевки с распродажи в великосветскую красотку.

— Подол можно подшить, — заверила ее Алондра. — Это не проблема.